Даже ведьмачье зрение сейчас служит не лучшим подспорьем, если только спасает от вполне закономерной возможности наткнуться на валяющиеся то здесь то там доспехи. Особой раскладки в многодневной походной жизни не было. Основное оружие было установлено у стоек неподалеку от входа, где и остановился Кагыр, с завидностью любой барышни при выборе платья, разглядывая представленное оружие. Ведьмак же, осторожно ступая вглубь, пытается разглядеть что-то похожее на упомянутый лук. Насколько он мог убедиться, лучников в отряде Мэвы осталось довольно мало, если остались вообще после недавних событий. Наемники, что присоединялись всё более предпочитали мечи и щиты, было несколько арбалетчиков.

Ведьмак подходит к небольшому столу, что находится практически посередине помещения, на котором сгружены короткие и длинные мечи — судя по сбитым краям у некоторых, и ржавому налету, многие из них останутся тут. Он взвешивает в руке пару мечей, проводит по ним пальцами и чуть ведет в сторону. Сталь ловит отблеск луны, что ещё не скрыта приближающимися тучами и опасливо заглядывает за край палатки — в этот момент клинок горит серебром. Он хмурится, старые раны начинают ныть, словно снова открылись и кровоточат, как в день когда он потерял свой серебряный меч. И пусть за плечом выглядывает рукоять махакамского рунного сигиля, Геральт кажется только сейчас начинает понимать, как далеко позади остается ведьмак. Неприятный ему титул рыцаря кажется уже не таким чужеродным [ от этого сильно тянет внутри, ведьмак бы скривился, да ситуация не располагает для душевных терзаний ]. Но цель оправдывает средства. Он готов поставить всё.

Он ещё раз окидывает взглядом палатку, уже готовясь вынести не обнадеживающий вердикт, что лучник без лука хуже любой стрыги, как замечает несколько приставленных к стене. Геральт успевает обойти несколько доспехов, когда со стороны входа слышится какая-то возня. В тишине ночи, она больше похожа на возню медведей в брачный сезон в кустах. Вздыхает и надеется, что во всём виновато улучшенное ведьмачье восприятие и это не разбудит всех в округе.

— Обогнем лагерь по правую сторону, — он ничего не отвечает на извинения, закидывает лук за спину и в пару шагов оказывается около Кагыра, чудом не задев ничего по пути. Палатки наемников были расположены в другой стороне и от неё он предпочитал держаться подальше, что-то подсказывало, что у них сон был более чуткий, чем у рыцарей ведь никогда не знаешь, кто из соседей захочет залезть к тебе в карман, что впрочем не прибавляло желания встретиться и с другими.

Они двигаются не останавливаясь, пригнувшись к земле. Короткими перебежками, укрываясь в тенях от палаток. Ведьмак старается прислушиваться к окружающим их звукам — ветер, что притаился в паре деревьев и гудение насекомых, перебивало дыхание спящих солдат [ храп некоторых был слышен даже с другого конца лагеря ]. С разных концов слышался едва различимый звон доспехов, когда выставленная на ночь стража переминалась с ноги на ногу, оглядываясь по сторонам и стараясь не заснуть в ночном бдении, всё вокруг казалось слишком мирным. Как будто не было дневных сражений и партизанской войны, а смерть не ступала с ними в одну ногу. Он старается уследить за всполохами света от факелов на земле и когда последний исчезает за соседним углом, Геральт двигается вперед.

— Чтоб тебя, — он останавливается у последней палатки, цедя слова сквозь стиснутые зубы. Дальше от их свободы во служении у королевы Мэвы отделяет небольшой пролесок. И порой в таком можно спрятать целую армию, если бы трава на нем не доходила им от силы до щиколотки, а хоть какие-то кусты начинались только спустя полстае. Не спрячешься, да и миновать его не было возможности, делать ещё один крюк — попусту терять время. Похоже оно никак не хотело давать им хоть каких-то поблажек. Какова вероятность, что никто не заметить двух дезертиров увешенных оружием?

А ещё что-то у самой кромки леса заставляло ведьмака всматриваться вперед напряженнее. Что-то было не так, но он никак не мог понять что именно, подгоняемое в спины время, не давало разобраться. Они и так слишком долго ждали.

— Чувствуешь? — он и сам не знает что. Может это просто скопившиеся за несколько дней напряжение дает о себе знать в самый неподходящий момент, выходя наружу паскудными предчувствиями. И ему просто необходимо было удостовериться. — Держи меч наготове. Если что увидишь, скажи. Была не была. Он пытается направить весь свой слух на ближайшее передвижение за их спинами. Земля под ногами мягкая, двигаться по такой легко, а замести следы они смогут после того, как выйдут к лесу, сейчас надо было беспокоиться о другом.

Они огибают поляну небольшой дугой. И когда до первых деревьев остается буквально пара шагов, в нос бьет едва различимый запах свежей крови. Он едва успевает положить руку на плечо Кагыра, останавливая. В лесу по кромке, не слышно для человеческого глаза, перемещается как минимум два препятствия — ведьмак сам едва улавливает, как лапы осторожно касаются земли, но слышит как зарождается в глотках низкий предупреждающий рык. Нет сомнения, что чуть дальше скрывается и вся стая. Он прищуривается, быстро окидывая близлежащее пространство и замечает наконец-то ловушку — разорванный рядом кролик явно намекает на то, что ставили капканы не в самом лучшем месте, привлекая зверя крупнее.

Отличное положение — позади армия, впереди голодные волки.

Зараза.

Рука ложится на ремень, косо пересекающий грудь, на котором крепится меч, подтягивая его вперед. Назад дороги нет. Свет от факела почти завершает заданный круг патруля и скоро они станут видны как на ладони. От волков далеко тоже не убежишь, но надо хотя бы увести их чуть дальше, чтобы не перебудить весь лагерь.

— Не знаю готов ли ты, но беги.