Когда Фьюри говорит ей продолжить задание, Наташа сжимает зубы, чтобы не выругаться. Она надеялась, что этот маскарад кончиться, когда перед Старком откроют все карты, но директор теперь хотел зафиксировать его поведение в новых условиях. Так же Щ.И.Т. у было известно, что некто, называемый Иваном Ванко, всерьёз занялся Железным Человеком, и Романофф оставалась не только для наблюдения, но и для защиты. И как медсестра — состояние Тони ухудшалось с каждым днем, и ему было нужно наблюдение. У Наташи были медицинские навыки, но их явно было недостаточно при диагнозе ее невольного пациента. Фьюри от нее и не требовал этого, лишь снабдил еще одним шприцом с указанием, когда именно вколоть. С этим проблем быть не должно — в вену Вдова попадала даже на ходу. И все же многое бы отдала, чтобы вернуться в команду Дельта к Бартону, который пусть и бывал невыносим, и в подметки не годился Тони Старку.
Не то, чтобы Наташе не нравилось это задание. Харизматичный гений легко обаял ее, но его личностные качества вызывали у нее изжогу. Может, пустоголовые красавицы легко шли за ним под аккомпанемент сладких речей, Наташа видела в этих заигрываниях только шаблонность фраз, явно взятых из дамских романов в мягкой обложке. Ее образ красивой модели, которая сумела получить диплом юриста, удался на славу, и пару раз Романофф была уверена, что будь ее задание не только наблюдением, она бы проснулась утром в постели Старка, несмотря на его отношения с мисс Поттс. И она не была бы сильно против такого расклада, если признаться честно. Старк был красивым мужчиной — иные не оказываются плейбоями.

Но одно дело — играть свою роль для всех, вечерами жалуясь находящемуся на задании Клинту о том, как ее до зубного скрежета довел Старк. Другое — играть под пристальный взгляд Железного человека и ехидные комментарии. Оскорбления ее не задевали — Наташу называли и похуже — но в целом это слегка нервировало. К счастью, она больше работала с Пеппер, и пусть Поттс не была в восторге от своей ассистентки, ее профессионализм устраивал нового директора Старк Инд., и работа была непыльной. В параллель Наташа продолжала разведку, подмечала настроение Пеппер, узнавала новые факты о Тони от других сотрудников. Пару раз мило побеседовала с Хэппи — этот добряк, сам того не ведая, рассказал немало нового своей симпатичной коллеге, пусть и косился на мисс Рашман с подозрением после того спарринга. Бедный Хэппи, уверенный, что на ринг вышла какая-то домашняя спортсменка, крутящая обруч по четвергам... Романофф скрупулёзно заносила новые штрихи в словесный портрет Тони Старка, подписывая Железному Человеку приговор. А вот жизнь Энтони спасала — это был приказ.

В руках у Наташи кожаная папка с документами на подпись — юридический отдел абсолютно неожиданно забыл получить пару подписей бывшего владельца компании. На оформление это не влияло, так, внутренняя бюрократия. Романова, как доброволец, согласилась завезти их после работы, ведь уже утром они были нужны для закрытия этого кропотливого дела. Удивительное, совсем не подстроенное совпадение, позволившее Романофф на закате подниматься по ступенькам к входной двери особняка Старка — точнее к тому, что от него осталось после бурной вечеринки. Тонкие шпильки отбивали быстрый ритм — делать большие шаги мешала узкая юбка-карандаш до колен. Она, как и белая блузка с небольшим декольте, завершала образ офисного работника. Весьма непривычный для Романофф образ, стоит отметить.
В ее сумочке хранится истинная причина, почему она сейчас нажимает на кнопку звонка и позволяя внутренней охране дома просканировать ее полностью, а наружной камере — сфокусировать на ней. Отравление палладием — хреновая штука, но ученые Щ. И. Т.а нашли временное противоядие. Диоксид лития не останавливает, но замедляет процесс интоксикации достаточно, чтобы продлить жизнь больному в несколько раз. Но Фьюри, хитрый жук, не признался Старку, что именно его спасло — еще одно исследование реакции гения на изменившиеся обстоятельства. Наташа должна повторить инъекцию и сделать это лично. Что ей совсем не нравилось.

— Добрый вечер, мисс Рошман. Цель визита? — Механический голос имел приятные мужские нотки. Д.Ж.А.Р.В.И.С, как уже точно знала Вдова, встречаясь с электронным хранителем дома в свои предыдущие посещения этого места. Наташа улыбнулась в камеру, приподнимая папку в своих руках.
— Привет, Джарвис, я принесла документы на подпись мистеру Старку.
— Можете оставить документы в гостиной, — так же дружелюбно ответил голос, с тихим щелчком открывая дверь. Видимо ИИ узнал ее, как ассистентку мисс Поттс, и ее уровень доверия автоматически распространился и на Наташу, которая в этот дом была вхожа. Не самое разумное решение прописано в алгоритмах ИИ, но оно позволило Вдове попасть в дом Старка безболезненно, не воюя со сложным — а он явно сложен, Наташа была уверена — кодом.

Ее каблуки уверено цокают по дорогой плитке, стоимостью в несколько миллионов, но сейчас порядком поломанную — Вдове приходится выбирать, куда ставить ногу, чтобы не сломать каблук или не подвернуть ступню. Старк дома, иначе ее бы не пустили в дом. Можно начать поиски со спальни, но Романофф достаточно изучила Тони, чтобы знать, что он не дрыхнет в кровати в такое время суток, если только не пьян вдрызг. Наташа вытягивает носом воздух — запах алкоголя прослеживается, но с ног не сбивает. Мог просто не выветриться, хотя отсутствие окон как таковых, мешало этой теории. Скорей всего ее подопечный относительно трезв — на большее она не надеялась — и находится в лаборатории. Наташа уверенно сворачивает к лестнице, ведущей вниз. План дома она успела изучить заранее — когда была здесь раньше. Ее уровня доступа хватало на первый этаж и немного второго. Она все запоминала, но по дому не рыскала — приказа не было, а самодеятельность только вредит. В наличии тайников Вдова не сомневалась, но не они были ее целью в настоящий момент. Старк заслужил право на секреты.

Наташа отпирает дверь универсальным кодом, который она подглядела у Пеппер. Мисс Поттс была умной женщиной, но проблемы с Тони делали ее рассеянной. Она явно не ожидала от пронырливой ассистентки не только хорошего зрения, но и способности по положению пальцев запомнить комбинацию из шести цифр. Шум в лаборатории заглушает ее шаги до последнего, пока ее не отделяет от Старка лишь стеклянная дверь с кодом. Этого кода у нее не было, пусть сенсорная панель и светилась по ее правую руку, приглашая попробовать. Романова вспоминает о вежливости, касаясь стекла костяшками пальцев.
— Впустишь меня сам или мне разбить стекло? — Вежливо и мило начала разговор Наташа, не собираясь и дальше играть на публику.

Тони Старк решительно не понимал, с кем вел беседу. Он принимал ее за секретного агента очередной секретной организации с непонятной аббревиатурой вместо названия. Таких на территории одной Америки было слишком много, а уж в мире был явный перевес. Наташа знала большую часть из них — они охотились за ее головой долгие года, пока Щ.И.Т. не даровал ей некий вид амнистии. Некоторые охотятся и поныне, скорей по привычке и бунтарского духа, но Романофф их обгоняла на десяток шагов так же по привычке.
Мастерство не пропьешь. В ее случае пропить что-либо было в принципе невозможно — ускоренный метаболизм не позволял напиться.

Тони видел в ней красивую, но лживую женщину, не глядя дальше кружевного бюстгальтера, который так часто мелькал в вырезе ее офисных платьев и привлекал внимание всей мужской части любого помещения — и женских тоже. Наташа знала, что Пеппер не нравились такие костюмы своего ассистента, но они определенно были по душе Тони. Романофф уверено балансировала между двумя гранями, одеваясь так, что ни один из них не мог ее упрекнуть или разочароваться. Всем известно, что одетая женщина будоражит фантазию куда больше, чем полуголая или раздетая, но не вызывает желание заглянуть в душу, если чашечки лифчика больше размера B. За фасад одежды таких женщин редко кто заглядывает, а если и заглянул бы в само нутро Наташи, то ничего не увидел — она виртуозно прячет свои скелеты по шкафам, ящикам и по другим закрытым уголкам памяти и души.

Впрочем, Нат не была уверена, что даже знание о ее персоне, сбили бы со Старка спесь. При всех его паршивых качествах, у него нет страха пред людьми, какими бы они не были. Даже такие, как Наташа. Суперсолдат, русская шпионка, дезертир, та, чей список преступлений занял бы места не меньше, чем "Война и Мир". Старку было бы плевать на ее "заслуги", Романофф готова была поставить на это сотку баксов. Может, потому что он сам не был святым человеком никогда не претендовал на этот титул, даже пытаясь защищать город и страну — на мир не хватало силенок и мощностей костюмов. Правда, симпатий к Железному Человеку это не добавляло — минусы перечеркивали все возможные плюсы. Но Наташа верила Фьюри — директор явно послал ее не только ради оценки костюма.

— О, ты носишь нижнее белье? Я думала, что человек, что писает в костюм, пренебрегает всеми элементами гигиены, — рыжая скрещивает руки на груди, уберегая саму себя от соблазна добавить хаоса в этот и без того разрушенный дом. Тони ее бесил, а это уже достижение. Годы работы с Бартоном привили ей иммунитет к глупым выходкам, но этот гений обходит ее защиту, вызывая раздражение. А Наташа не любила такие элементы в своей работе. Она вообще не любила ничего, что выводило ее из устойчивого положения и лишало внутренней гармонии. Только постоянный дзен не позволяли ей делать ужасные вещи уже по личному велению души, а не по чужому приказу, которым можно было прикрыться перед совестью и властями — какой спрос с исполнителя? Тони спасало только расположение Фьюри и ограниченное терпение самой Наташи, а вовсе не пуленепробиваемое стекло.

Видимо Тони уловил негативные волны или сам по себе догадался, что злить представленного к нему агента не к добру в месте, где нет камер, но очень много тяжёлых и острых предметов, но дверь открылась. Запах сбивал с ног неподготовленных, но Наташа сумела удержаться на каблуках. Во всем доме недоставало ароматов ванили, но здесь царил настоящий ад. Дышать было нечем, а то, что помещение предлагало взамен кислорода, было горячим и остро пахнущим. Машинное масло, что-то лекарственное, запах пота... Кругом царила разруха еще большая, чем наверху, хотя куда уж больше. И все же Романофф сдержала лицо, проходя вперед осторожно и внимательно глядя под ноги, чтобы не упасть. Подошла ближе, скидывая на пол пару книг, чтобы опереться на освобожденный краешек стола. Ничего не трогать? Романофф демонстрировала свое раздражение как кошка, бунтарски скидывая предметы на пол, предварительно убедившись, что хуже от этого не станет.

— Выглядишь паршиво даже для умирающего, — отмечает она, оглядывая Старка без стекла между ними. Синяки под глазами и худоба никого не красят, даже первого красавчика Нью-Йорка. Он все еще красив, но уже как-то не так. Наташа видела смерть не один раз, и редкий покойник был красивым — вряд ли это замечание бы как-то утешило плейбоя. Чтож немало девушек будут рыдать по секс-символу, но жизнь сложная и беспощадная штука. А смерть все еще не принимает наличку или натуру в том смысле, в каком бы хотел откупиться Тони.

Наташе даже было его немного жаль. Она знала, что лекарства нет. Даже диоксид лития лишь скрывает симптомы, а не лечит отравление организма. Дни Старка сочтены, а ее скрупулёзно составленный отчет полетит в мусорку раньше, чем его тело остынет. Лучшие ученые пытаются решить эту задачку, но все бестолку. И, судя по разрухе в лаборатории, Тони тоже сам себя еще не спас.

— Я пришла продлить тебе жизнь, не против? — Наташа задает вопрос риторически, скучающе разглядывая лабораторию. Будто пришла одолжить соль или сообщить, что почта отправлена. Любая глупая и нелепая просьба или факт говориться таким тоном, а не вопрос жизни и смерти. Романофф скашивает глаза на Железного Человека, действуя резко и четко, как кобра. Отталкивается от стола левой рукой, правой доставая электронный шприц, скрытый под видом ручки в ее руках — она достала его еще тогда, когда спускалась по лестнице. Два широких — насколько позволяет юбка — шага, и игла точно находит вену Старка, впрыскивая диоксид лития в вену.
— Поблагодаришь потом, — шепнула Вдова в чужое ухо, осознанно больно вытаскивая иглу и опуская руку, второй забирая полупустой бокал из руки Тони и допивая одним махом, даже не поморщившись. Это был скорее красивый жест, сделанный из вредности — алкоголь ее не брал. Но в этом душном помещении было бы неплохо чего-то выпить. — Не увлекайся алкоголем, он тебе не помощник, если ты хочешь спасти свою жизнь.