я никогда не ходила на пляж и не стояла у океана.
я никогда не сидела на солнечном берегу, закопав ноги в песок,
но ты привел меня сюда, и я этому рада.

Порой самые необычные идеи приходят в голову, когда их совсем не ждешь. Сейчас уже и не вспомнить, с чего именно все началось и как все завертелось именно так и никак иначе, но реальность была такова — есть она, Ванда, глупышка и тот еще «пещерный человек», который никогда в своей жизни не видел океан, да что там океан, хотя бы море, есть он, Тони Старк, все еще миллиардер и «человек в шоке», который пробыл в нем значительное количество времени, пытаясь уложить в голове правдивость этого смущенного признания, сорвавшегося с девичьих губ.

Ванда еще долго била себя по лбу за такую откровенность. Мысленно, конечно. Но было неловко. Было безумно стыдно и ее лицо стало пунцовым, как маков цвет за считанные мгновения и оставалось таким еще весь остаток вечера, который они провели в словесных перепалках. Он находил это чертовски забавным, неустанно переспрашивая и уточняя, действительно ли за свою недолгую жизнь она ни разу не видела большую воду. Она в ответ дулась, затем шипела, как кошка, которой наступили на хвост, а потом буравила суровым взглядом, обещающим кровавую расправу, прежде чем демонстративно захлопнуть перед его носом дверь спальни и пустить обратно только через пару часов монолога «от слез до смеха» одного непризнанного актера-любителя с богатым послужным списком и баснословными гонорарами. Да и признаться, спать без своего постоянного источника самых разнообразных эмоций она совсем разучилась.

И быть может, тот странный разговор так и остался бы просто разговором. Он бы в очередной раз почерпнул любопытный факт о все еще сдержанной Ванде, которую до сих пор зовет «загадкой века». Она бы в очередной раз смутилась его бурной реакции и ожидала бы подвоха или хотя бы шутливой дразнилки в течение всей следующей недели. Но Тони снова способен удивлять. Она находит этому подтверждение каждый божий день с момента, как они решили дать друг другу шанс, отбросив все сомнения и опасения, что когда-то развели их по разным сторонам этого большого и удивительного мира. И знаете, это было лучшим решением за всю ее жизнь. Да, они неидеальны. Между ними все еще так много различий, но они всегда стремятся познать далекие вселенные друг друга.

Тони способен удивлять и Ванда до сих пор не может дать вразумительное объяснение происходящему. Уже четвертый день они отдыхают практически посреди океана. Ладно, это не океан, а Средиземное море, но она была так впечатлена разворачивающимся простором сначала из окошка иллюминатора, а затем и с балкона пугающего своими размерами гостиничного номера, что искренне воспринимала синюю гладь океаном. Однако при всем своем восторге, заходить туда глубже, чем на высоту от стоп до самых щиколоток, которые ласково согревала морская вода, девушка категорически отказалась. Сначала отнекивалась, потом отбрыкивалась, а затем также неловко, как и пять дней назад, призналась в еще одном своем пугающем секрете.

Она не умеет плавать. Совсем.

Реакцию на такое можно предугадать вплоть до глубины смеха и возможных вариаций шутливых комментариев, но то ли подействовала воистину чарующая атмосфера фешенебельного курорта, то ли воздух морской пропитан чем-то невероятно успокаивающим, словесной баталии удалось избежать, и, пожалуй, наступило то, о чем все твердят, когда уезжают в настоящий отпуск. Подальше от всех повседневных забот, героических заданий, задач по спасению мира и каких-либо внеземных угроз. Долгожданная вольная, которую они давно заслужили, но до которой так и не доходили руки, ноги и попросту не было подходящего момента. Или одного неловкого признания.

Ванда лениво сдувает упавшую на глаза прядь волос, не открывая глаз, и чуть ежится на полуденном солнце, поправляя соломенную шляпку. К хорошему привыкаешь быстро и даже такая неискушенная к настоящему человеческому отдыху и беззастенчивому безделью, как она, смогла словить общее расслабленное настроение и наслаждаться каждым мгновением этой поездки. Да и личный врач точно будет в восторге. Его рекомендации по отдыху, ударной дозе витаминов и положительных эмоций девушка получает с головой.

Она все еще свыкается с изменениями внутри и снаружи. Ванда становится удивительно беззащитно-капризной и это лишь усиливается с момента их приезда на остров. Иногда она не знает, чего она хочет, иногда знает, но прежде, чем Тони возвращается с большой порцией мороженого, щедро обсыпанного горчицей, она успевает захотеть совершенно другого. И ей постоянно хочется спать. Особенно днем. Редкие часы бодрствования чередуются с длительными моментами сна на любой горизонтальной поверхности, будь то шезлонг или пресловутый надувной матрас, на котором она горделиво рассекает по бассейну, вызывая мужской смех. Он тоже находит это милым, когда ловит ее спящей в кресле под неестественным углом в обнимку с книжкой и мягко переносит в кровать, неизменно приговаривая, что спать надо там, где положено, а не там, где хочется.

Впрочем, и у него поспать не всегда получается. Ведь с наступлением сумерек просыпается ночной и голодный монстр. Пока с ее лицом. И страдальческим лицом мужчины. Ванда искренне и пылко извинялась, когда первые дни будила Старка, постоянно ворочаясь в постели, а затем мягко целовала в лоб, снова убаюкивая и предательски скрывая урчащий живот. На пятый день она поднаторела и научилась сползать с кровати и сбегать из номера с максимальной грацией, на которую была только способна. Она поставила бы десятку, что выглядел этот маневр чертовски забавно, но голод и правда был сильнее.

Ванда любила ночное время суток. И дело было не только в удивительной бодрости, которую приносила собой ночь, но в том, что именно ночью она получала все самые безумные вкусности, которые есть на свете. Будучи единственным бодрствующим в столь поздний час посетителем ресторана, местный шеф-повар Гаспар оставлял заведение открытым только для нее. Ей нравился этот пухлый пожилой мужчина, резво орудующий кухонным ножом и готовящий самую вкусную паэлью на всех Балеарских островах. Он рассказывал много забавных историй из собственной жизни, пока она уплетала за обе щеки, и никогда не забывал про особые десерты, неизменно вспоминая свою жену в период ожидания первого ребенка.

Старк раскрыл ее ночные гастрономические похождения довольно быстро. Даже попытался разок составить компанию, но уснул прямо на барной стойке, что они просидели в ресторане до самого утра, попивая с Гаспаром клубничный лимонад и объедаясь карамельным пудингом Флан.

Иногда ей казалось, что они попали в какой-то иллюзорный мир, сокрытый от глаз остальных. Свой маленький рай, в котором можно немного побыть обычными людьми. А они и, правда, договорились приложить к этому максимум усилий. Никаких навороченных гаджетов, никаких средств связи и пунктов экстренного вызова. Только они вдвоем, отпуск с пометкой «до востребования» и настоящая безмятежная пустота, от которой закладывает голову, ослепляя ярким летним солнцем.

Даже ее магия решила сделать передышку. По крайней мере, как Ванда не пыталась сконцентрироваться, даже забавы ради, алые нити хаотичной энергии превратились в жалкие красные вспышки, а книга, которую она пыталась передвинуть, не сдвинулась даже на сантиметр. Не то чтобы это огорчило, скорее вызвало недоумение и легкий дискомфорт, словно она теряет что-то важное, что всегда было с ней, но ничего не может изменить. Однако и эти беспокойные мысли ушли на задний план с наступлением нового дня.

— Не хочу возвращаться домой, — она усаживается у самой кромки бассейна, опуская ноги в голубую воду. Моря она все еще побаивается, ограничиваясь прогулками по пляжу.

Она едва ли признает в себе сейчас привычную Ванду Максимофф. Алую ведьму, что напугала своей силой галактического тирана и всю свою жизнь предпочитала темные и алые цвета одежды, да гранжевый стиль. Теперь Ванда Максимофф носит исключительно белые хлопковые платья, предпочитает ходить босиком и иногда заплетает совсем отросшие и чуть обгоревшие на солнце рыжие пряди в свободные косы, иногда вплетая в них цветы и яркие заколки.

Ванда становится мягче. Она замечает это сама. Может действительно взрослеет или все дело в гормонах, расшатывающих ее и без того широкий эмоциональный диапазон. В ней все больше проявляется женственность, какая-то щемящая нежность и чувственность. Словно хочется обнять весь мир или хотя бы одного единственного человека, ставшего ее собственным миром. Все еще невыносимого, все еще залечивающего раны пережитого прошлого, но того, за кем она отправится на самый край света, не раздумывая ни на миг.\

[icon]https://i.imgur.com/qYJ1qG5.png[/icon]